— Ты удивлен, я знаю. Это очень долгая история, Вадим. Выслушаешь?

— А ты оставила мне выбор?

Ну, вот, опять передо мной дракон. Ярость читалась в каждом слове, в движениях, чуть ли не физически исходила от него. Он медленно шел на меня, но я не пятилась. Кто из нас не прав, в конце концов? Мы оба жертвы вероломства наших родителей, и должны прийти к компромиссу. Я не хочу ссориться.

— Выбор есть всегда. Разница в том, что ты можешь всё усложнить, или дать шанс объясниться и избавишь нас от бессмысленной ругани. — положила ладошки на его плечи, и слегка погладила, показывая, что нет причин злиться на меня.

— Так что это за история? Какого чёрта моя дочь называет тебя мамой? Чья идея, твоя или этой выжившей из ума старухи?

— Она и моя дочь тоже. — твердо возразила я, глядя ему в глаза. — я её настоящая мать.

— Что это еще за бред? — сквозь зубы процедил он, накрыв мои руки, сжал с такой силой, что я поморщилась от боли.

— Это звучит бредово, я согласна. Но ты же не станешь отрицать, что жизнь и есть самый абсурдный цирк! Пожалуйста, Вадим, постарайся понять! — напирала я, не вырываясь из хватки.

Если сейчас не сумею его убедить, он не даст мне возможности выложить всё, как было. А ведь предстояло достучаться до него, что Илона играла в этом непосредственную главную роль. Отношения между ними были натянутыми, это так, но она мать, и он скорее поверит ей, чем мне. Кто я для него? Авантюристка, случайная знакомая. И тут меня осенило — тест! Вот первое доказательство моей правоты.

— Говори. — милостиво разрешил Загорский, оттесняя меня вглубь гостиной. — пожалуй, я послушаю, что ты еще придумала. Ну, зачем этот фарс? Ради чего ты ворвалась в мой дом и упорно пытаешься втесаться в нашу с Соней жизнь?

Глубоко вдохнула, и начала издалека, с момента знакомства с Яриком. По мере того, как открывались новые факты, которые я сама узнала сравнительно недавно, лицо тирана менялось несколько раз, но одно было несомненно — он злился всё сильнее, и я заторопилась, путаясь в рассказе, сбиваясь с мысли, и заставляя его яриться больше.

Когда речь зашла о том, что мой отец и его мать были любовниками, Вадим резко осадил:

— Хватит, чёрт тебя побери! Ты всерьез полагаешь, что я приму эту ересь за правду?!

Глава 19.

Она смогла-таки вывести его из терпения. Своей нелепой выдумкой, якобы Илона провернула аферу с ребенком, и обвела вокруг пальца не только Михаила (предположительно, своего бывшего возлюбленного), но и его самого. Да он скорей поверил бы в пришествие Христа, чем в то, о чем тараторила Эльвира. Мать, естественно, не ангел во плоти, но и не монстр, а именно такой её и хотела показать девчонка.

— Хватит! — взревел он, теряя остатки самообладания, и отпихнул от себя Элю. — Ничего более чудного не слышал!

— Я не лгу. — с убийственной невозмутимостью вдруг заявила она, скрестив на груди руки. — у меня есть, чем тебя убедить.

— Устроишь очную ставку моей матери? — усмехнулся он зло.

— С кем? С моим мертвым отцом? — огрызнулась она. — не будь дураком, Загорский! Включи логическое мышление! Если бы я не была уверена в своей правоте, разве вообще раскрыла бы рот?!

— Да от тебя, хрен знает, чего ожидать. — отрубил он. — ну, и что дальше? Чего ты добиваешься? Вообразила, что можно использовать мою дочь, сама поверила, будто она твой ребенок? Ты нормальная? Точно нормальная?!

— Дай мне пять минут. — отрезала Эльвира, метнувшись к дверям. — я покажу тебе кое-что, и ты поймёшь, что в моих словах есть хоть какая-то доля истины!

— Валяй. — махнул он рукой, направившись к бару. — даже интересно, что еще ты придумала.

Я бросилась наверх, кипя от справедливого негодования. А кто говорил, что было бы просто перетянуть Вадима на свою сторону? Знала же, что он упрямо будет отстаивать собственную позицию. Кто на его месте поверил бы в то, что я на него вывалила?

Но злость всё равно бурлила. Он беспрекословно готов был защищать мать, даже не дав мне настоящего шанса доказать, что я не лгала. Ну, ничего, сейчас у вас, господин дракон, спеси поубавится!

Влетела в комнату, рывком сдернула сумку с дверцы шкафа. Ослепленная гневом, не сразу обратила внимание, что дверь была не заперта, быстро вытряхнула содержимое на кровать, и нахмурилась. Я точно помнила, что конверт из лаборатории лежал здесь, вместе с кошельком. Заглянула в другие кармашки, чувствуя, как холодеет внутри.

Кто-то заходил в спальню. Кто-то, у кого имелся ключ. Обвела безумными глазами вокруг, заметила, что шторы сдвинуты, а одежда в беспорядке на полках. Ну, ни фига, в моих вещах посмели нагло рыться, да еще и залезли в сумочку и…

Тест пропал. А заодно, и последний, весомый аргумент в мою пользу, и предъявить Вадиму мне было нечего. Я бессильно опустилась на корточки, лихорадочно соображая. Юлия не стала бы трогать здесь ни чёрта, прислуга тоже. Я запретила. Украсть конверт с результатом мог лишь один человек, и я едва не застонала вслух, пылая ненавистью к этой вероломной женщине.

Ну, конечно, Илона беспрепятственно передвигалась по дому, и дубликаты ключей у нее были от каждого замка. Когда она явилась, как я пропустила этот момент?! И откуда узнала о том, что в моей сумке лежал её «смертный» приговор? Тут-то взгляд мой и упал на камеру, как же я забыла, что они были напичканы повсюду!

Наверное, я задержалась дольше, чем требовалось найти «что-то», обещанное в качестве неоспоримого доказательства, и Вадим устал ждать. Он не предупредил о своем приходе, просто вошел, держа в одной руке бутылку мартини, а другой стаскивая пиджак. Мой убитый вид заставил его усмехнуться.

— Ну? — в этом коротком вопросе прозвучало его недоверие ко мне, злость, раздражение.

Он указал горлышком на меня, сидящую на полу возле кровати.

— Финита ля комедия, дорогая? — сделал внушительный глоток, и сел на кровать. — забавная ты. Полчаса назад была воинственной и чуть глотку мне не перегрызла, отстаивая правду, а теперь мочишь и прячешься здесь. Что, придумывала новую убедительную ложь?

— Попроси охранника показать тебе видеозаписи за последние сутки. Из моей спальни.

— В чем смысл-то? — снова приложился он к спиртному. — что я там не видел? Как ты стриптиз танцуешь? Хочешь обмануть таким банальным способом, усыпить бдительность, чтобы опять свою ложь городить?

— Тебе трудно выполнить мою просьбу? — сердилась я, пихнув его ногу. — твоя мать выкрала из сумки документ, и я намерена вывести её на чистую воду!

— Можешь не продолжать. — оборвал он вдруг, закупорил пробкой бутылку, и швырнул на подушку. — давай, пакуй вещи, уйдёшь, пока Соня этого не видит.

Я задохнулась, не в силах вымолвить ни слова. Он меня выгоняет?! Даже не дав возможности доказать, что я права?! Загорский поднялся, и двинулся к шкафу.

— Хорошо, я тебе помогу. — хладнокровно начал выгребать мою одежду, комкая в рулон. — твой гениальный план провалился. Всё, цирк закончен. Актеры сыграли из рук вон скверно, и в роли режиссера ты тоже потерпела фиаско.

— Да выслушай ты меня! — закричала я, развернув его к себе.

— Руки убери. — холодно процедил он.

Нас разделял ворох шмоток, а я хотела быть максимально близко к Вадиму. Заставить его почувствовать свою искренность, обнять и передать языком тела, что он мне не безразличен, что мне не было смысла обманывать, да еще таким изощренным методом. Глаза его напоминали море в момент шторма, меня пробрала дрожь. Нет, он не станет сейчас слушать, им владели эмоции, ведь я нагло вторглась в этот дом, очернила Илону — «королеву» и посягнула на самое дорогое для тирана — его дочь.

Вадим кое-как запихнул вещи в чемодан, резко рванул молнию замка, и ногой катнул ко мне. Унижаться и продолжать умолять его я больше не желала. Под веками предательски жгло, но и слезам давать волю я не собиралась. До боли стиснула зубы, и отвернулась, крепко сжав полированную ручку чемодана.